Татьяна Романова - В погоне за «Босфором»
– А чего ты ждала от отродья абрека? – осведомилась княгиня. – Что же ты не предупредила своего мужа, с кем он имеет дело? Грязная кровь всегда опасна. Я больше в эту ловушку не попадусь. Так что оставь ребенка себе, мне он не нужен.
Саломея улыбалась, глядя на Азу, а той показалось, что земля ушла у нее из-под ее ног. Ее план, на который она поставила все, лопнул. Бывшая графиня Печерская ни в ком не нуждалась. Что же теперь делать? Еще чуть-чуть – и старуха выгонит непрошеную гостью. Джи завозился на руках у матери, сморщил нос и заплакал. Аза как будто очнулась, она умоляюще глянула в презрительно прищуренные глаза Саломеи и попросила:
– Можно мне остаться на ночь? Ребенка нужно покормить, мы уедем завтра.
Хозяйка долго раздумывала, прежде чем неохотно разрешила:
– Оставайся, но чтобы утром я тебя здесь больше не видела. Иди в ту дверь, откуда пришла, прямо по коридору увидишь пустую комнату, можешь там покормить ребенка. Ужин – через два часа. Приходи сюда, я на слуг денег не выбрасываю, сама готовлю овощи с огорода и вино пью домашнее, если тебе этого достаточно, можешь поесть вместе со мной.
– Да, спасибо, – отозвалась Аза и унесла совсем раскричавшегося сына из большого зала. Да где же она, эта благословенная комната?
К собственному удивлению, комнату она нашла быстро. Там стояли стол и кровать, застеленная домоткаными одеялами и овечьими шкурами. Аза обрадовалась, что они с Джи не замерзнут. Она присела на мягкую шкуру и расстегнула корсаж. Сын взял грудь и тут же успокоился. Но его мать, так и не могла справиться с отчаянием: ее сокровище, ее долгожданный мальчик не получит наследства своего деда.
– Это несправедливо, родной, – прошептала она сыну. – Твоя бабка убила твоего деда и присвоила его наследство. Убийца никогда не наследует тому, кого убил, и Саломея должна вернуть украденное. Твой отец – в тюрьме, его, скорее всего, казнят, теперь ты – единственный наследник всего, а раз так, твоя бабка должна поделиться.
Аза вздохнула, она слишком давно знала своего врага, чтобы на что-то надеяться. Никогда эта старая ведьма не отдала добровольно ни гроша, как же можно рассчитывать, что сейчас она поступит иначе? Нет, план нужно менять. Не для того Аза распродала имущество и проехала через всю страну, чтобы убраться восвояси не солоно хлебавши. Алан пересказывал жене сплетни, будто все свои богатства Саломея держит в подвале, а с ключами никогда не расстается. Значит, нужно проникнуть в ее кладовую и забрать столько золота, сколько можно унести.
Саломея сказала, что сама будет готовить ужин – выходит, прислуга уже покинула дом. Вот и пришло наконец-то время пустить в ход заветный пузыречек со смертельным ядом из волчих ягод. Десять лет берегла его Аза, и теперь час настал.
Она положила заснувшего сына на шкуру и накрыла его сверху другой. Теперь мальчик пригреется и не помешает матери привести ее план в исполнение. Аза прилегла рядом с сыном, вспоминая, как расположен стол в той комнате, где ей предстояло ужинать. В деле было два важных момента: как подлить Саломее яд и как открыть кладовую.
«У нее на поясе привязано кольцо с ключами, – вспомнила Аза, – а кладовая, по рассказам Алана, находится в подвале. С этим я справлюсь, остается только один неясный вопрос: как подмешать яд? Лучше всего в суп или питье. Супа здесь точно не дождешься, значит, остается питье, Саломея обещала вино. Это – то, что нужно, а все остальное я обдумаю, когда увижу стол».
Аза поднялась с постели, осторожно поправила шкуру, укрывающую ее драгоценного сына, и отправилась навстречу с Соломеей.
Саломея все так же сидела у очага, как будто и не вставала с места, но на большом столе в центре комнаты появилась домотканая скатерть. На ней стояли глиняный кувшин с вином, две одинаковые грубые кружки и две тарелки, уже наполненные едой. Похоже, что хозяйка приготовила тушеные овощи, Аза почувствовала острый запах чеснока. Так готовили еду только в этих горах: ее обильно заправляли чесноком, местным и в голову бы не пришло обращать внимание на запах изо рта. Это оказалось на руку Азе, ведь она никогда не открывала заветный флакон и не знала, имеет ли яд запах, а чеснок всегда перебьет любой аромат.
Она подошла к сидящей у огня Саломее и предложила:
– Может, нужно помочь? Давай я нарежу хлеб и налью вина.
– Да уж, потрудись за стол и кров, – уколола Саломея, не поднимаясь с места.
Аза замерла – это был великолепный шанс. Только как теперь угадать, куда сядет хозяйка? Оба места казались одинаковыми – стулья стояли с коротких боков массивного стола. Какой из них выберет княгиня? Аза уставилась на тарелки: они были полны одинаковой едой, даже количество овощей было равным, и вдруг она заметила на одной из тарелок отколотый краешек.
«Скряга, – обрадовалась она, – никогда ведь не выбросит, так и будет есть на битом. Или она хочет дать мне понять, что я недостойна даже целой тарелки? Ну, и пусть, зато она сдохнет, а я всю оставшуюся жизнь стану есть на серебре».
Аза повернулась спиной к хозяйке дома и разлила вино, потом молниеносно выхватила из-за корсажа маленький флакончик и вылила его содержимое в кружку, стоящую около целой тарелки. Дело было сделано, и она принялась резать хлеб.
– Отрежь по куску – и хватит, – прикрикнула за ее спиной Саломея.
Она прошла к столу и заняла именно то место, что и предполагала отравительница.
«Хорошо», – с облегчением подумала Аза и, изображая заинтересованность, указала на овощи и спросила: – Что здесь?
– Морковь с чесноком и сметаной, – ворчливо ответила Саломея, – у меня разносолов не подают.
Она захватила широкой вилкой с выщербленной ручкой порцию моркови и принялась есть, Аза последовала ее примеру. Она была так напряжена, что не чувствовала вкуса еды, зато Саломея все ела и никак не бралась за кружку. Ужин проходил в молчании. Хозяйка не прикоснулась к питью, пока не съела все, что лежало на тарелке. Аза тоже доела последние куски пресной моркови. Если бы не чеснок и сметана – есть это блюдо было бы невозможно. Наконец Саломея протянула руку к кружке с вином и с удовольствием отпила большой глоток. Аза последовала ее примеру и, выпив все, потянулась к кувшину.
– Можно мне еще? – спросила она.
– Всего поровну, – отказала Саломея и выпила свою кружку до дна, – хватит с тебя. Расскажи мне лучше про своего сына.
– Что это Джи вдруг тебя заинтересовал? – удивилась Аза.
– Да вот, решила его у тебя отобрать, – буднично отозвалась Саломея, – хоть кровь в нем и грязная, но ведь и моя в нем тоже есть. Если вовремя отнять мальчишку у такой дряни, как ты, глядишь, может, хоть что-нибудь стоящее из него получится.
– Да ты что, спятила? – подскочила Аза. – Я никогда не отдам своего сына!
Она с ненавистью уставилась на Саломею, с нетерпением ожидая, когда же подействует яд, но та была такой же, как обычно. Неужели за десять лет отрава потеряла свою силу?
«Если яд не подействует – возьму нож и зарежу гадину», – решила Аза.
Она уже потянулась к ножу, но Саломея вдруг схватилась за горло и дико закричала. Она попыталась подняться и тут же рухнула на пол. Старуха корчилась, хватаясь руками за шею, она попыталась заговорить, но лишь шипение вырывалось из ее уст.
– Ну что – деньги поперек глотки встали? – мстительно спросила Аза, срывая ключи с пояса своей жертвы. – Пока ты не умерла, слушай правду. Это я заколола своего мужа, а всю вину свалила на твоего сына, потому что ненавидела их обоих, а больше всех я ненавидела тебя. А теперь я тебя отравила, сейчас ты сдохнешь, а я заберу то, что должна была получить еще десять лет назад. Сколько смогу унести – столько и возьму. Тебе шаль больше не пригодится, давай ее мне, в двух руках нести легче.
Аза наклонилась к умирающей и сдернула с ее плеч шаль.
– Ци… – прошептала Саломея, потом по ее телу прошла судорога, и она затихла.
Аза плюнула на труп своего врага, взяла со стола шандал со свечами и побежала искать кладовую. Скоро она нашла спуск в подвал, а там и маленькую, обитую железными полосами дверцу. Она немного повозилась с ключами, но быстро подобрала их и открыла дверь. Внутри все было заставлено сундуками.
Аза открыла ближайший, тот оказался заполнен золотом. Она скинула с плеч свою шаль, расстелила ее на полу и рядом положила шаль Саломеи. Аза пригоршнями выгребала монеты из сундука.
«Все будет моим», – размечталась она и шагнула к соседнему сундуку. Но нога ее стала как будто ватной и подвернулась. Аза больно ударилась о каменный пол и тут же попыталась встать, но теперь она не чувствовала обе ноги. Что же это такое? Аза поползла к шали с золотом. Надо забрать хотя бы это. Если не идут ноги, она выползет отсюда на руках – ведь наверху спит ее драгоценный сын! Аза подтянула вперед тело и, кое-как связав шаль в узел, снова поползла к выходу из кладовой. Путь показался ей бесконечным, наконец-то она перевалилась через порог и увидела то, о чем совсем забыла.
